украсил его лоб.
— Ложь! Клевета! Нет доказательств! — выкрикнул Чеперли.
Инструктор Заккрайкома перевел взгляд с Чеперли на меня.
— Доказательства? Пожалуйста! Пригласите людей, сидящих в моем кабинете, и у вас будут доказательства.
Мадат Кесеменский через стол наклонился к Гиязу Шихбабалы и попросил его пойти в мой кабинет. Через две минуты Гияз вернулся с Бахшали и Теймуром-киши.
— Товарищ инструктор! Можете сами спросить у Бахшали!
Чеперли впился взглядом в лицо Бахшали, но тот стоял опустив голову. И тогда тихим голосом заговорил Теймур-киши. Он рассказал о Черкезе-сотнике и его сыне, у которого есть сводный брат Ясин-бек Гюрзали. И что рожден этот самый Авез женщиной, которая состояла во временном браке (сийгя) с Гюрзали-беком — отцом Ясин-бека.
В зале стоял такой шум, что не слышно было, о чем спрашивал Бахшали инструктор Заккрайкома.
Мадата Кесеменского и инструктора вывело из себя молчание Чеперли.
— В случае, если у вас не будет опровержений этих обвинений, придется проститься с партийным билетом! — сказал Кесеменский.
— Если бы только с ним! — наклонился ко мне Нури.
Был объявлен перерыв. Председателя райисполкома инструктор попросил остаться. Задержал и секретаря. Они вместе с Мадатом Кесеменским о чем-то говорили с Чеперли.
Остальные вышли в коридор. Меня окружили Нури, Гияз, Бадал. Бахшали и Теймур-киши как-то незаметно исчезли.
— Ты так вывалял в грязи Ясин-бека, что не хватит вод Аракса и Куры, чтобы отмыть его! — хлопнул меня по плечу Бадал Сеидов.
— Смотри, как батраки стоят друг за друга! — Гияз был искренне рад моей победе.
— Не радуйся раньше времени, сейчас перейдем к разбору ошибок самого Будага Деде-киши оглы, — подзадорил меня Нури.
Наши шутки, по-видимому, привлекли внимание Кяхрабы-ханум, которая во время бюро сидела примолкнувшая и испуганная. Но никто из нас не захотел продолжить разговор при ней. А тут всех пригласили в зал.
Мадат Кесеменский сказал, глядя в лицо Чеперли:
— Салим Чеперли член Центрального Комитета и Закавказского краевого исполкома. Есть предложение передать его дела в вышестоящие организации, чтобы там были сделаны оргвыводы.
— По-моему, все ясно! — бросил с места Нури Джамильзаде.
— Два часа мы слушали, вопрос очевидный, к чему еще раз возвращаться к нему? — недовольно проговорил Гияз Шихбабалы.
— Вопрос щепетильный, — поднялся инструктор крайкома. — Им надо основательно заняться. Речь идет о человеке, который два года был председателем вашего райисполкома.
Почувствовав, что чаша весов чуть сдвинулась, заговорила Кяхраба:
— А по-моему, не надо смешивать два вопроса: одно дело — Чеперли, а другое — обвинения, выдвинутые против Будага Деде-киши оглы!
Поднялся Нури:
— То, что мы здесь узнали о Чеперли, не может быть опровергнуто, ибо это правда. Если обвинения Будага справедливы, то жалоба Чеперли снимается с повестки дня автоматически.
— Как это — автоматически? А его статья в газете «Коммунист», в которой он опозорил наш район? А заступничество за жену бека? А потворство молле Багбани?
— Осталось только одно! — в тон ей продолжил Нури.
— Что еще, чего я не знаю? — запальчиво спросила Кяхраба.
— Осталось повесить Будага!
— Товарищи, здесь не место для подобных шуток! — сердито оборвал секретарь райкома.
Балаев не принимал участия в заседании бюро, но, очевидно, обо всем уже знал. После отъезда Чеперли и инструктора я его не встречал.
Однажды выйдя в коридор из своего кабинета, я увидел Балаева.
— Вы не зайдете ко мне на минутку? — обратился я к нему.
— Я очень занят, — сухо ответил он. — А в чем дело?
— Хорошо бы выдать председателю колхоза «Инглаб» оружие. Колхоз объединил несколько очень неспокойных сел. Там возможны всякие неприятности.
Балаев всегдашним чуть презрительным тоном ответил:
— Из центра есть указание категорически запретить выдачу оружия штатским лицам.
— Может быть, вы найдете способ обеспечить охрану председателю колхоза, раз в этом есть необходимость?
— Если бы у меня была возможность, я бы не отказал вам, — равнодушно ответил Балаев.
— Может быть, Кериму прийти к вам самому?
— Я сам скажу, когда будет нужно. — И он двинулся по коридору дальше.
А я вернулся в кабинет. Но тут зазвонил телефон. Меня вызывал секретарь райкома.
Он был в кабинете один. Только я сел, как он протянул мне три письма. Я пробежал их глазами: в них говорилось о недостойном поведении работника райкома Кяхрабы Джаваирли, так как она «позорит весь район тем, что все свое время отдает любовным утехам». Все три письма были без подписи.
— Я давно получаю аналогичные письма, — заметил я.
— И что же?
— Все несчастье в том, что это правда! Она бог знает что вытворяет! — И я рассказал Кесеменскому, свидетелем какой сцены был.
— Что посоветуешь, Будаг?
— Рано или поздно ей надо будет уехать отсюда.
Мадат Кесеменский промолчал, а потом все-таки сказал:
— Я бы не советовал тебе принимать такие скоропалительные решения… Это я в принципе, а не только по данному случаю.
Я хотел возразить, но он прервал меня:
— У Кяхрабы Джаваирли здесь семья: муж, дочка ходит в школу. Чтобы попросить людей уехать, нужны веские основания. А что мы выиграем? Ничего! А проиграем что? Теряем человека со средним образованием, характер которого уже успели изучить за это время… Если ее припугнуть, я думаю, она образумится.
— Что же получается?! Председателя райисполкома трогать нельзя — он может быть судим только высшими инстанциями. Избавиться от вертихвостки, которая ведет себя неподобающим образом, тоже нельзя! На каждый мой довод у вас тысяча ответов… Остается одно.
— Что же?
— Самому подать заявление об уходе.
— Ну вот, снова крайность!.. Если бы к твоей принципиальности немножко выдержки, тогда бы быть тебе секретарем райкома!
— Я мечтаю о другом.
— О чем же, если не секрет?
— Учиться! Знаний — вот чего мне не хватает!
— И кем хочешь стать после учебы?
— Красным профессором. И еще — писать книги.
— Все это прекрасные мечты, но должен тебе сказать, что партийная работа — самая святая работа!
По его тону я почувствовал, что он расположен к долгому разговору. Он велел принести чай. Принесли два стакана. Он отпил несколько глотков и доверительным тоном заговорил со мной:
— Ты не спеши, не спеши! Примут меры против того, кто называл себя Чеперли, и с Кяхрабой уладится, не вечно же ей быть такой! Возьмется за ум. Хотел с тобой посоветоваться… Кого бы ты рекомендовал в заведующие орготделом?
— Бадала Сеидова, комсомольского секретаря.
— Что ж, дельная кандидатура, но только нет пока ему замены. Слишком много неожиданностей за последнее время: свободно место начальника районного ГПУ, председателя райисполкома, заведующего орготделом. Хорошо хоть, Нури Джамильзаде на своем месте оказался в прокуратуре.
— Кого-нибудь из двадцатипятитысячников надо взять на работу в райком партии и комсомола. Например, Керима!
